О праве силой ускорять прогресс
| 10:52, понедельник, 6 сентября 2010-06, 10:52
Один читатель написал мне: а прокомментируйте-ка вывод американских войск из Ирака! Другой откликнулся: вот, опять кому-то охота поглумиться над Америкой.
А почему поглумиться? Никакого повода для глумления я тут не вижу. Для размышлений - другое дело.
На этой неделе я смотрел телевизор у удовольствием. Нет лучше зрелища, чем солдаты, едущие домой.
С победой ли они возвращаются? А это как посмотреть.
Саддам Хусейн больше не угрожает ни своим подданным, ни миру. Это хорошо.
Ирак за восемь лет не стал ни процветающей демократической страной, ни просто местом, пригодным для нормальной жизни. Это плохо.
Я горжусь тем, что моя страна справилась с собственным тоталитаризмом без посторонней помощи. Никто не должен быть вне критики, в том числе Россия, но критикам России следует об этом помнить.
Иракцы получили свободу из рук иностранцев и, прямо скажем, распорядились ею дурно.
Я не согласен с теорией, что на свете есть народы, фатально, чуть ли не на генетическом уровне, не созданные для свободы. Нахожу ее расистской. Никто ни на что не обречен. Тем не менее, такая вещь, как национальный менталитет, существует, и не считаться с ней глупо.
Жозеф де Местр говорил, что сразу дать свободу рабу - все равно что пустить в винный погреб человека, никогда не знавшего алкоголя.
После переворота, приведшего к власти Саддама, министра обороны предыдущего правительства привязали к стулу в его же кабинете, один из "победителей" распорол ему рот до ушей здоровенным ножом, руками раздвинул челюсти и стал плевать в окровавленную яму. Другой снял эту сцену и продал пленку за большие деньги.
А потом министров привязали за ноги к бронетранспортерам и до вечера таскали бесформенные куски мяса по улицам Багдада. Толком неизвестно, расстреляли их хотя бы перед этим, или нет.
Повсюду люди борются друг с другом за власть и богатство, убивать, насильничать и обманывать случается, но до таких дикостей не доходят.
Вскоре в Москву приехал один из руководителей Сирии, страны тоже далеко не либеральной. Но куратору Ближнего Востока в ЦК КПСС Карену Брутенцу запомнилось, с каким презрением сириец говорил об иракцах, и утверждал, что в его стране такое невозможно.
Иракское общество даже на фоне соседей отличается исключительной жестокостью и пренебрежением к человеческой жизни. Историки предлагают разные объяснения, но такова реальность.
Участник Кавказской войны середины позапрошлого века и дядя будущего премьера Сергея Витте генерал Ростислав Фадеев написал книгу о том, как следует вести себя европейским оккупантам в исламской стране.
Очень интересная книга. Я одно время носился с мыслью перевести выдержки из нее на английский и послать в Госдепартамент США в качестве подарка.
Если бы американцы действовали по Фадееву, они не устраивали бы в Ираке выборов, а поставили бы нового диктатора, но своего. Такого, который мог бы немножечко расстрелять, кого надо, но за ноги к БТРам людей бы не привязывал и в ванны с кислотой не опускал. Это называется постепенным смягчением нравов.
И в "Абу-Грейбе" должны были бы распоряжаться не американские девицы, а местные тюремщики, желательно с опытом работы при Саддаме. А инспектор-американец должен был бы появляться раз в неделю как милостивое божество.
Я давно говорил, что американцам следовало бы лет на пять арендовать у России Рамзана Кадырова и поставить губернатором Ирака. Он бы навел порядок!
Это, разумеется, шутка. Но в любой шутке есть доля правды.
Кадыров - герой не моего романа. Некоторые вещи, которые он говорит, приводят меня в ужас. Но, может быть, это и есть допустимый компромисс?
Пока разговор шел о методах. А в принципе, имеет ли более передовая цивилизация право силой ускорять прогресс других?
Задолго до иракской эпопеи этим вопросом основательно озаботились советские писатели-фантасты. Может, оттого, что сами жили в тоталитарном обществе?
Кир Булычев полагал, что не только может, но и обязана. Хотя в одном из рассказов описал поучительную историю. Как земляне прилетели на планету, где царил феодальный строй, помогали, учили, лечили, вводили гуманные законы, а ее жители устроили мятеж, перебили своих благодетелей, захватили сверхоружие и едва не разнесли пол-Галактики. А главным заговорщиком оказался молодой начальник местной полиции, выучившийся в земном университете и считавшийся самым надежным и перспективным человеком.
Иван Ефремов занимал промежуточную позицию. По законам придуманного им Великого Кольца, внешнее вмешательство запрещалось за одним исключением: если где-то обнаруживалось государство, "преграждающее своим гражданам путь к знанию" (выражаясь языком ООНовских хартий, нарушающее свободу информации), его следовало разрушить.
Стругацкие считали, что от любого насилия будет только хуже. Люди должны сами все понять, народ сам должен дорасти до царства свободы и разума.
Однако и у них Земля зачем-то же посылала в феодальные и фашистские миры дона Румату и Странника из "Обитаемого острова". А роман "Трудно быть богом" кончается тем, что главный герой наплевал на категорический запрет и пошел убивать тирана.
Спорить об этом можно до бесконечности. Но бывают ситуации, когда надо не рассуждать, а действовать.
Сосед-дебошир лупит жену и детей, из-за стены доносятся вопли - а ты не вмешивайся?
Хотя бывает, что избитая жена потом тебя же сделает виноватым. А если ты поставишь хулигану фингал под глазом, обязательно найдутся умники, которые спросят: "Чем ты сам от него отличаешься?".
По идее, в таких случаях надо вызывать полицию, и пуская с домашним деспотом разбираются те, кому положено. Беда в том, что на глобальном уровне пока нет ни полиции, ни беспристрастного суда, ни единых для всех законов.
Делайте со мной, что хотите - не могут приличные люди спокойно наслаждаться жизнью, если диктатор помыкает нищим и замордованным народом, пытает и убивает, кого захочет, ставит самому себе золоченые статуи и заявляет миру, что всех имел в виду!
Другой вопрос, что не обязательно воздействие должно быть военным. И вообще, все надо делать по уму. Соразмерять цели и средства. Предвидеть трудности и трезво оценивать свои возможности. Делать выводы из опыта. В том числе, из иракского.
