����ý

Сбежав из тесных объятий загазованной Москвы, мы направились в страну сосисок и кожаных штанов, породившую самого известного массового убийцу – Адольфа Гитлера. Конечно, последнее опускается из туристических брошюр, рекламирующих Австрию.

Я лично к Австрии отношусь весьма положительно, не из-за Адольфа, а из-за того, что здесь самые замечательные природные ландшафты во всей Европе.

Вы можете шагать вдоль кристально чистых родников, вдыхая чистейший кислород, и под вашими ногами не будут валяться пустые пластиковые бутылки, рядом с вами не будут проноситься внедорожники, и в поле вашего зрения не окажется ни одного олигарха. Если только, конечно, судьба не забросит вас в шикарный пятизвездочный отель.

Мы шли по горным перевалам под великолепными голубыми небесами, и Москва казалась давно забытым прошлым. Мы просыпались под пение птиц, улыбающиеся официанты и официантки кормили нас на славу нездоровой пищей: сосисками с поджаренной картошкой, огромными порциями яблочного штруделя со взбитыми сливками и прочими соблазнительными блюдами.

Австрийская кухня, надо сказать, очень хороша, но покидаете вы эту страну изрядно пополневшим. После нескольких дней австрийского рая кожа на моих пятках стала мягкой как у младенца, а нос, имеющий дело с австрийским воздухом, полностью очистился.

Таким я и вернулся в Москву. Возвращение в этот город можно сравнить с посещением зубного врача: вам ужасно не хочется к нему идти, но вы знаете, что идти надо. Мне не нравится жить в Москве, но она нас кормит и поит, здесь мы зарабатываем на жизнь. Так что как в браке с ненавистной женой, которая не торопится подписывать заявление о разводе, мы не можем ее покинуть.

Если вы живете в Москве, каждые три-четыре месяца просто необходимо из нее выезжать, чтобы глотнуть свежего воздуха и увидеть ценники с нормальными ценами.

Если вам это не удается, вы либо сойдете с ума, либо станете винтиком в ее огромном механизме, как Борг в фильме "Звездный путь".

Я уже больше не пытаюсь быть политически корректным и вежливым, когда речь заходит о Москве. После двух лет жизни в этом городе меня уже не волнует, обижу ли я кого-нибудь своим мнением. Тем не менее, и к моему вящему удивлению, некоторые иностранцы, живущие в столице, просто влюблены в нее. Как говорится, каждому свое.

В Москве два аэропорта – Шереметьево и Домодедово. Их можно сравнить с двумя сестрицами, которые не отличаются красотой, но одна не такая уж дурнушка, как другая.

Если бы мне пришлось между ними выбирать, то, продолжая сравнение с девицами, на обязательный танец на школьном балу - и только после нескольких кружек пива - я бы пригласил мадемуазель Шереметьево.

Нам пришлось вылетать из аэропорта Домодедово, и мне он показался "эксцентричной сестрицей" с проволочной скобой на безобразных зубах. Снаружи этот аэропорт выглядит довольно прилично, но, попав вовнутрь, вы можете подумать, что очутились в аэропорту самого населенного города Нигерии Лагоса.

Полиция ведет себя угрожающе в отношении всех, кто подвозит пассажиров. Всюду валяются пустые тележки для багажа. У стойки "Трансаэро", где шло оформление билетов, творилось черти что. Вместо того, чтобы встать в очередь, люди создавали маленькие "ручейки", которые вливались в большую "реку" с четырех сторон.

Я, как и все британцы, терпеть не могу, когда люди пытаются пролезть к стойке без очереди. Видя, как другие совершенно бессовестно лезли вперед, я почувствовал, как у меня снова "завелся" нервный тик, а в груди начала закипать ярость.

Женщины в солнцезащитных очках (внутри аэропорта!), с чемоданами от Louis Vuitton, запакованными в километров 30 пластика, расталкивали всех, пробиваясь к стойке, где шла регистрация сразу на несколько рейсов.

Мне раньше не приходилось летать самолетами "Трансаэро". Вообще-то я не большой поклонник перелетов, так что обычно запасаюсь таблетками валиума. Самолет наш выглядел этак лет на 20, однако взлетел довольно бодро и доставил нас в Вену в таком же виде, как мы покинули Москву.

Хотя после трех таблеток успокоительного я продолжал витать в облаках, это не помешало мне вместе со всеми русскими поаплодировать экипажу, когда мы приземлились. Я был счастлив оттого, что не стал очередной жертвой в статистике крушений российских самолетов.

При вылете из Вены пришлось понервничать не меньше, чем при вылете из Москвы. Если вы приобрели что-то в Австрии, в аэропорту вам вернут сумму налога на добавленную стоимость. Не покупайте ничего в Москве, лучше отложите эти деньги и потратьте их в Австрии или где-нибудь в Европе. В магазинах вам дадут форму и проштампуют, чтобы вы могли предъявить ее в аэропорту.

Так я и собирался сделать. Но очередь к заветному окошку была ужасно длинная, а из трех окошек работало только одно. Я даже подумал, может быть, здесь этой очередью занимаются русские, настолько плохо все было организовано. Оставив в очереди жену, я с двумя своими детьми нашел тихий уголок.

Старший мой малыш уже достиг того возраста, когда можно хулиганить, а младший – еще младенец, так что пришлось устроиться по-походному. Я уселся в кресло на колесиках, и стал кормить младшего молочной смесью из бутылочки, а старший тем временем стал возить нас туда-сюда на страшной скорости к ужасу всех окружающих.

Мне самому, конечно, тоже было не совсем комфортно в этот момент, и я почувствовал, как мой организм постепенно возвращается к состоянию "московского" стресса.

Во время отпуска я читал книгу Джона Роузмонда "Послушный ребенок" и решил, что вернувшись в Москву, возьмусь за воспитание старшего сына. В аэропорту, однако, меня ждали проблемы, далекие от педагогических.

Если у вас есть детская коляска, вам нужно ее разобрать и пропустить через рентгеновский сканер. Одновременно вам нужно держать на руках младенца, а также удерживать возле себя старшего малыша, который рвется пробежать через рентгеновскую установку. Вас также просят положить в отдельную корзинку все ваши ключи, лекарства, оружие, деньги, ремень и проследовать через детектор металла. При этом вам нужно ухитриться удержать на бедрах брюки, которые в этот момент уже спускаются до щиколоток, а подтянуть вы их не можете, так как руки у вас заняты детьми.

В этот волнующий момент я вспоминаю о террористах, которые, наверное, таким образом, мстят всем нам, "неверным".

Возвращались мы в Шереметьево, который довольно похорошел за последние десять лет, но в целом остается довольно мрачным местом.

Вы спускаетесь по трапу из самолета, затем следует несколько лестничных пролетов, и вы в зале паспортного контроля, который больше похож на слабо освещенное место, где ждешь свидания с родными в тюрьме.

Смуглый уроженец Азербайджана или еще какой-нибудь южной страны, который выглядит как будто только что покинул свою отару на склоне горы, шныряет между рядами прибывших пассажиров. Он одет в мешковатый, видавший виды спортивный костюм, а выражение его лица говорит о том, что настроение у него сегодня не самое лучшее.

Сотрудник таможни вначале изучает ваш паспорт, причем так внимательно, словно в нем заключен смысл всей жизни, потом стучит по клавишам клавиатуры, а затем отрывает откуда-то кусочки бумаги и штампует их несколько раз с таким видом, как будто это доставляет ему массу удовольствия.

Получив обратно свой паспорт, облегченно вздыхаешь оттого, что на тебя, слава богу, не надели наручники и не отправили в самую далекую сибирскую тюрьму.

Когда таможня остается позади, я окончательно понимаю, что вернулся в Москву. Следующая остановка – поход за багажом. У конвейера снова битва, где все толкаются и рвутся ухватить свои чемоданы, завернутые уже в 50 километров пластика.

Я не смог найти свободную тележку, так что взгромоздил все три сумки на свои плечи, толкая впереди чемодан на колесиках, на котором восседал мой старший сын.

Осталось пройти еще два рубежа - "зеленый коридор" и таксистов, затаившихся как змеи под одеялом.

Мы прошли через стойку "Nothing to declare". Всюду на полу валялись конфискованные овощи. Это чем-то напоминало московский супермаркет "Ашан".

Мне трудно поверить, что люди везут в багаже овощи, но, возможно, эти овощи можно потом высушить или провялить, и они будут такими же дорогими, как некоторые наркотики?

Пройдя "зеленый" во всех смыслах коридор, и радуясь, что нас никто не взорвал, я прохожу через ряды таксистов. Со всех сторон в меня летит: "такси", "такси", "такси"… На шестом предложении я срываюсь и посылаю всех к черту. Валиум уже не действует, и я хочу только одного – вдохнуть полной грудью загазованный воздух Москвы.

Мы добираемся домой, и я могу начать мечтать о следующей поездке и считать оставшиеся до нее дни.

Блог Джея Морли на английском можно читать

• Добавить ссылку на запись в:
• |
• |
• |
• |
• |
• - Что это такое?