О пользе дисциплины и вреде демократии
| 16:55, среда, 30 ноября
Мои дети ходят в самую обычную школу. В смысле не в платную, и в такую, куда принимают всех девочек, проживающих на расстоянии двух с половиной миль от школьных ворот. То есть вступительных экзаменов на одаренность в нее тоже сдавать не надо.
Правда одно нашу школу все-таки отличает от средне-статистических: фанатично поддерживаемая дисциплина.
Театр, как известно, начинается с вешалки, школьная дисциплина, со школьной формы. Еще в мае, получив из школы список всех необходимых предметов обмундирования и адрес магазина, где все это можно купить, я впала в некоторый ступор. Ну, юбка, блузка, джемпер, это понятно. Туфли тоже только черные, это вообще в английских школах общепринятая традиция. Но еще и форменная куртка? Колготки и носки? И резиночки в косы?!!! (Резиночки меня, кстати, окончательно добили).
Угрохав на все вышеперечисленное (плюс еще энное количество предметов, в том числе и специальные юбки для спортивных упражнений и танцев) почти четверть ежемесячной зарплаты после налогов, я решила, что, по крайней мере, до конца года могу жить спокойно. И зря, кстати, радовалась.
Даже на наших, обтекаемых Гольфстримом островах, зима имеет тенденцию быть холоднее лета. К тому же зимой иногда идет снег, и всегда идет дождь. В общем, я это все к тому, что ходить в школу в туфлях (брошюра с инструкциями, полученными перед началом школьного года категорически требовала - "никаких сапог") становится все холоднее и холоднее. А крошки у меня не совсем морозоустойчивые и склонны хватать любую зловредную бациллу, что называется, на лету.
Перед моим озабоченным мысленным материнским взором предстала апокалиптическая картина: две замерзшие фигурки бредут через продуваемое всеми ветрами поле, глотая намерзшие слезы и с трудом выволакивая из глубоких сугробов ноги, в насквозь промокших школьных туфлях. Самое забавное, что поле в моем мозгу всплыло не случайно: путь к знаниям действительно ведет по обочине большого спортивного комплекса и через несколько полей для игры в футбол и регби.
Воспользовавшись звонком в секретариат, куда я исправно отзванивала ежедневно, рапортуя, что одно из чад почему-то не поправилось от гриппа за два дня (школьные правила таковы, что родители должны предупреждать о КАЖДОМ дне отсутствия ребенка, даже если в начале недели крошка свалилась с высоченной температурой), я решила поинтересоваться, что делать со школьной обувкой в случае холодов и снегопадов.
"Ну, - сказала мне секретарша, с которой за неделю утренних перезвонов мы успели почти сродниться, - до школы в сапогах они доходить, конечно, могут, но переодеваться в школьные туфли должны за порогом".
"Эээээ... А вам не кажется, что это несколько... странно?" - вопросила я, стараясь по возможности сохранять вежливость. "Вообще-то, да, - смилостивилась она, - но вы же знаете этих детей, им разрешишь одно, они немедленно потребуют что-то другое. Поэтому мы правил не меняем".
Почему-то идиотизм ситуации засел в моей голове настолько прочно, что вечером я решила ей поделиться с местным аптекарем.
Тут требуется небольшое отступление, поясняющее, что местный аптекарь - это гораздо круче, нежели лечащий врач. Как правило, он знает о вашей семье все, или почти все (ну, он же видит, что за рецепты вы приносите с завидной регулярностью, какие витамины покупаете, и каким шампунем пользуетесь, не говоря уже о таких мелочах, как размер колготок), поэтому рано или поздно, особенно если вы человек склонный к общению, а аптекарь - личность приятная во всех отношениях (наш случай), между вами завязываются добрососедские отношения.
Меня, например, Мистер Джетва, уже давно приветствует не сухим "добрым вечером", а широкой улыбкой и ядовитым вопросом: "Ну, кто из твоего зоопарка опять решил заболеть?"
Уверив его, что ничего из ряда вон выходящего не произошло, и что я просто забежала за парочкой закончившихся в хозяйстве мелочей, типа аспирина с ибупрофеном, я мрачно предрекла, что в ближайшем будущем, возможно, буду ходить к нему гораздо чаще, и обрисовала картину со школьным переобуванием.
Вежливо и сочувственно поцокав языком, Джетва, однако, призадумался. После чего, воспользовавшись отсутствием посетителей, разразился монологом о пользе дисциплины.
"Это, конечно, идиотизм, - сказал он, - но с другой стороны дисциплину необходимо поддерживать! Ты только посмотри что творится! Недавно в газетах писали, что некая мамаша выиграла иск против частной школы Харроу, потому что ее сынок пришел с неподобающей длиной волос и его попросили или постричься, или не ходить на занятия. Вместо того, чтобы смириться со школьными правилами, она немедленно начала кричать о том, что нарушаются права ее сына, и подала в суд! Дошло до Брюсселя и эти бюрократы посчитали, что мальчику надо разрешить отращивать волосы, если он того хочет! Это же означает, что и все другие захотят того же самого. И все! Конец дисциплине!"
Дальше выяснилось, что детство мой любимый аптекарь провел в Кении (в колониальной Кении, разумеется), где ходил в самую обычную колониальную школу. По его словам, дисциплина в этих школах до сих пор поддерживается железная, слово учителя - закон, и дети по-прежнему выходят из них с блестящим английским, зачастую гораздо более высокого уровня, нежели у местных школьников.
"А только подумай, - продолжал разошедшийся фармацевт, - что творилось здесь в августе. Вместо того, чтобы сразу брандспойтами или резиновыми пулями разогнать эту гопоту (мой вольный перевод слова "scum"), полиция с ними цацкалась, и вот вам результат: нет, чтобы признать свою вину, они еще считают себя жертвами, а эти... из истэблишмента, посыпают голову пеплом и утверждают, что бедная молодежь осталась без места в жизни, и, следовательно, ни в чем не виновата.
"И этих, у собора Святого Павла, надо было давным-давно разогнать, а не петь старую песню о правах человека".
"Я тебе скажу так, - мистер Джетва поднял глаза к потолку и завершил свою речь афоризмом достойным древней Греции, - Демократия убила нацию. И процесс необратим".
По дороге домой я тщательно обдумывала слова Джетвы: не знаю, убила ли демократия нацию окончательно и бесповоротно, но империю им уже точно не построить. А дети? Ну что дети... Научаться переобуваться на пороге школы, никуда не денутся.
