����ý

В Нагорный Карабах мы въехали еще затемно. Вот была дорога в колдобинах, и вдруг тряска исчезла. Я удивленно посмотрел на водителя Андрея, с которым мы отправились из Еревана на его беленькой трехдверной "Ниве" - привет из 90-ых!

Андрей на мой невысказанный вопрос рассказал, что в непризнанную республику вливают деньги, помогают реставрировать церкви и восстанавливать инфраструктуру.

Ехать по новенькому шоссе без тряски было несколько необычно. Легли поздно, а встали очень рано, чтобыуспеть к рассвету подняться из ущелий.��

Теперь я отчаянно клевал носом. При въезде в Карабах стоит небольшой пост. Андрей один ушёл в помещение, а мной даже никто и не поинтересовался. Я сошел за богатого туриста, который путешествует в одиночку.

��

Формальностей минимум, и мы мчимся дальше. Погода портилась прямо на глазах, и когда мы оказались в нужном мне месте, к нам вплотную подобралась низкая облачность.��

Снимаю "хоть что-то", в редакции не поймут, если приеду совсем без материала.

В поисках ракурса полез в кусты, и тут Андрей мне как бы невзначай говорит, что лучше далеко не уходить.��Я сделал круглые глаза, на что Андрей ответил: не все мины еще ликвидированы, и порой мирную жизнь тревожит наследие неокончившейся войны. Да, неприятно. И с этого момента мое желание свернуть с тропы улетучилось.

Вот вернемся в Армению, разглагольствовал мой гид, тогда делай, что хочешь, а пока лучше ходи там, где можно. Я бы еще поговорил на тему войны - Андрей был участником боевых действий - но тут среди облаков образовалось небольшое окно, куда прорвался луч света, и я снова забыл обо всем, кроме фотосъемки.

А когда подъезжали к Шуши, туман плотно сел на все окрестные горы. Проехали мимо танка на пьедестале… "Будешь снимать?" - спросил Андрей.

Делать протокольную фотографию не стал, просто вылез посмотреть. Накрапывал дождик, и настроение было примерно таким же. Чуть проехав, в канаве увидели остов БМП. Эхо войны здесь еще гуляет по ущельям.

Андрей рассказывает, что бои здесь и за Степанакертом были очень ожесточенными. Кто прав, кто виноват - уже не разберешься, обе стороны убивали и несли потери. Теперь город, особенно в тумане, без какого либо преувеличения можно называть городом-призраком.

В тумане изредка мелькают безмолвные фигурки людей. Он обволакивает все вокруг,��не слышно ни звука.

Нет, жизнь такая штука, она не исчезла даже тут. Среди остовов разрушенных домов видны следы новостроек и попытки реставрации там, где это возможно.

Не знаю, как в такую погоду сушится белье, но я видел, как раскачиваются на ветру детские цветные колготки. Среди различных полутонов серого цвета они смотрелись неестественно.

Ближе к вечеру мы отправились дальше, в столицу Нагорного Карабаха – Степанакерт. Спустившись, выбрались из зоны тумана и уже вечером в ресторане, где играла ненавязчивая музыка и по плазме показывали футбольный матч, мне казалось, что Шуши - это сон. К сожалению, это страшный сон…

У меня было несколько дней на съемку в Карабахе. Андрей предложил два небольших маршрута, это поселок Истису и, возможно, на обратном пути Кельбаджар и Агдам.

- Агдам? - переспросил я.

- Да, да, - усмехнулся Андрей.

Тот самый Агдам. Надо ли говорить, что это такое? Это бренд уровня СССР наравне с Горбачевым и матрешкой.

Когда-то это был процветающий город. Земля вокруг города давала много фруктов, винограда. Здесь росли арбузы. Теперь это кошмарный памятник безумной войны.

Именно тут проходили наиболее ожесточенные бои. Армянские войска, взяв город, продолжили наступление дальше. Со слов Андрея, больше сил у Армении не было, не хватало ресурсов и людей, поэтому вскоре наступление было остановлено и сегодня этот город фактически находится в буферной зоне.

Когда мы подъехали к полю, Андрей сказал: "здесь начинается город, которого нет…"

Я ожидал увидеть хоть какие то постройки, но на многие километры перед нами открывалась безжизненная пустыня. Сохранились сами улицы как направления и кое-где стены не выше первого этажа.

Многие дома разобраны на стройматериал, комментировал Андрей. В самом центре стоит единственная постройка – мечеть. Видно, что здесь какое-то время было прибежище для скота. Можно подняться на одну из башен и полюбоваться видами.

Наверняка когда-то они были красивыми, теперь же это действительно кошмарный сон. Я сфотографировал только одну сторону этой пустыни. Андрей предупредил, что в сторону военного гарнизона лучше не снимать: увидят, будут проблемы.

Мой гид Андрей рассказывал, что у приезжающих сюда иностранцев случается шок. Одно дело читать информацию в газетах и смотреть по ТВ программы, но когда воочию видишь результаты войны, всем становится не по себе…

Я конечно же не исключение. Мне приходилось видеть мертвые города в Сирии, но то были города, ушедшие давно, и не всегда под напором войны. А здесь, в Агдаме, все очень свежо. Позже, когда я писал и показывал фотографии, услышал много комментариев и мнений, как с армянской стороны, так и с азербайджанской.

Но надо ехать обратно, уже вечереет, а здесь в темное время суток находиться слишком опасно. И мы возвращаемся в отель, и снова ужин в ресторане. Этот контраст еще сильнее дает ощутить ту пропасть ужаса, которая осталась от войны.

Но Андрей, видимо не раз бывавший в Агдаме после войны, уже рассказывает про Истису. Некогда, это была здравница, и там же производили минеральную воду. Сейчас, это так называемая демаркационная зона и находиться там без специального разрешения нельзя. Сложность нашего пути – это бездорожье, на котором Андрей намеревался показать свое мастерство водителя и неубиваемость "Нивы". При этом никто толком не знал дороги. Мы рассчитывали узнать детали у местных, проезжая по ущельям.

Дорога на Истису

Стартовали из Степанакерта перед рассветом в надежде по дороге встретить рассвет в горах или на перевале. Первые несколько часов пути прошли быстро, ровный асфальт, за окном мелькают деревни.

На перевале, как и планировали, встретили рассвет, но полазить по лесистым холмам теперь не хотелось. Недавно проехали табличку с надписью – "осторожно – мины!" (По телевидению часто крутят ролик, "требуются люди в отряды по разминированию".) Дальше, проехав монастырь Дадиванк, начинаем углубляться в ущелья. Здесь заканчивается зона, разрешенная для посещения.

Дорога в ужасном состоянии. И это мягко сказано. Думаю, ее специально никто не восстанавливает. Еле ползем по ухабам и ямам, из ущелья в ущелье, то справа, то слева от нас бурлит горная речка.

Несколько раз на обочине проезжаем мимо заброшенных остовов танков. Их потихоньку увозят на металлолом, когда-то, говорит Андрей, техники тут было значительно больше.

По словам редких встречных, у нас не будет особых проблем с проездом. Запомнилась фраза одного сельчанина: "до моста, разрушенного во время войны, вам надо проехать три километра".

Мы ехали почти полчаса, прежде чем добрались до этого места, проехав все 30-40 км. К тому времени уже садилось солнце, и штурмовать мост на ночь глядя, нам совсем не улыбалось.

Андрей сказал, что наверху (мы находились на дне ущелья) есть деревня, попробуем заночевать там. Но, увы, переговоры о ночлеге не увенчались успехом, и мы прямо на окраине деревни разбиваем палатку и готовим есть. Подошли местные мужики, поговорили какое-то время о том, о сем, в деревне праздник - местный паренек приехал на побывку из армии. Кто-то предложил ночлег у себя, но наш лагерь уже стоит и снова все собирать совсем не хочется. На небе высыпали звезды.

Поскольку в деревне практически ни у кого не светят фонари, мы всецело погружены во тьму надвигающейся ночи. Свет идет только от огромных звезд. Места очень красивые. Андрей рассуждает о том, чтобы провести здесь с ребятами маршрут. Мне тоже очень хочется тут поснимать, но нет времени, зовут дела в Москве, а ведь действительно места красивые, не сильно загадывая, думаю о том, чтобы посетить их еще раз.

Второй день в Истису

Рассвет я встретил уже на склонах холмов, мы расспросили местных жителей, сколько идти после моста до самого Истису, и нам сказали километра три-четыре, не больше. На вопросы, о том, живут ли там люди, ничего конкретного не сказали.

Мы поняли одно: иногда туда приезжают на охоту. Добравшись до взорванного моста, оставляем "Ниву" и идем пешком. Три километра не сто, планируем за несколько часов управиться.

Сначала дорога еще видна. Старый, потрескавшийся и заросший асфальт. Находим несколько гильз от Калашникова и старую карту времен СССР. Дорога заканчивается у воды, когда-то и тут был мост, но он был взорван при отступлении. Приходится перебираться через речку босиком.

Оставив позади реку, дорога достаточно резво устремляется вверх и уже вскоре мы выходим на подобие обзорной площадки и впереди видим первые дома. Вернее, то, что от них осталось.

Пока мы шли, никаких следов пребывания человека не встретили, только старые гильзы от охотничьего ружья и свежий помет мишки. Такое ощущение, что вернулся назад на три десятилетия. Следы разрушений и боевых действий, если и были, то уже стерлись. Идем дальше.

Остатки стен дома культуры, рядом зияет пустыми глазницами огромное здание лечебницы, осколки лепнины на дороге. Какой-то допотопный телефон лежит среди битого кирпича. И стоит мертвая тишина.

Единственное живое место – это источники. Когда-то вода от них подавалась в бассейн санатория. От этого санатория осталась одна стена с барельефами, на которой изображены разные народы многонациональной великой державы СССР. Подойдя ближе, увидел в стене несколько пулевых отверстий.

К вечеру выбрались обратно. Посчитали по навигатору, оказалось, что в одну сторону мы прошли 12 км, вместо трех, обещанных деревенскими жителями.

Поехали обратно, заскочив в Кельбаджар. Только вышел из машины, как кто-то из местных попросил уезжать. Я не стал придавать этому значения, и мы еще несколько минут снимали на главной площади, потом я захотел проехать по городу, но нас очень скоро остановили и стали проверять документы. Спасло то, что водитель оказался армянином. Он потом перевел разговор, который был на армянском (передаю в общих чертах по памяти):

- Почему вы тут без разрешающих документов?

- Я тут с другом, решили посмотреть, поездить по округе, - отвечает водитель Андрей.

- Кто твой друг?

- Из Москвы, катаемся по Армении и Карабаху.

После еще нескольких вопросов такого плана, у меня взяли мой загранпаспорт на проверку. И снова стали переговариваться между собой, мол, вроде бы свои, вот Андрей - он наш. Да, отвечает второй, а пассажир - не наш. Но русский, что делать будем?

Посовещавшись между собой, они все-таки решили, что мы ничего не нарушили или вернее не успели нарушить, и нам предписано быстро убираться из этой зоны. Я поинтересовался, а что запретного в том, что мы тут находимся. В ответ нам было сказано, что это приграничная зона, и находиться тут опасно, они как раз и следят за тем, чтобы с туристами ничего не случилось.

Возможно, я смог бы договориться о съемках в частном порядке, несмотря на то, что есть официальное предписание для прессы, которой тут находиться запрещено. Но уже вечерело, а нам до Степанакерта еще ехать и ехать…

��

��

��

• Добавить ссылку на запись в:
• |
• |
• |
• |
• |
• - Что это такое?