Шариковы на улицах Лондона
Днем район, в котором ночью бушевало, оставляет странное впечатление. Какие-то витрины вынесены вчистую; на других - паутины трещин; третьи вовсе не тронуты. Ярко светит солнце. Люди за столиками у кафе, ресторанов и пабов обедают, читают газеты, беседуют. Всё как обычно. Разве только в беседах чуть больше тревожных интонаций. И часто повторяется одно слово: riots.
Сначала это слово переводилось как "бунт".
В четверг на севере Лондона погиб молодой человек. Погиб в перестрелке с полицией, хотя кто выстрелил первым, пока не ясно. В субботу вышедшие на улицу люди обвинили полицию в убийстве. Сначала кричали, потом подожгли пару полицейских машин. А заодно автобус и соседние магазины.
Комментаторы заговорили о сходстве этих событий с тем, что происходило несколько лет назад в парижских пригородах и задолго до того в британских городах. Сходство состояло в том, что молодежь окраин - в основном, дети мигрантов - полностью разочаровались в жизни. Что общество их не приемлет, выпихивает на обочину. Что безработица и отчаяние толкают их на насилие.
В субботу слово "бунт" было оправдано - при всей его неприглядности. Но теперь переводить riots нужно как-то иначе.
После субботы идеологические швондеры отошли на второй план. Действовать стали шариковы. У них нет идеи. У них также нет отчаяния, разочарования, протеста. Нет ничего, кроме уверенности в безнаказанности. И - алчности.
Они никого не обвиняют. Не выдвигают требований. Не ставят ультиматумов. Их цель - шмотки. Эти шариковы еще сволочнее, чем классический, булкаговский. Тот-то, помните, котов душил, душил не корысти ради: "На польты пойдут, из них белок будут делать на рабочий кредит".
А эти - исключительно для себя. Поэтому какие-то витрины вынесены вчистую, а какие-то нетронуты. Разгромлено то, что торгует спортивной обувью, мобильными телефонами, дорогой аппаратурой. А куриные ножки на вынос, обувные мастерские да лавки зеленщика не пострадали: многим ли там поживишься. И книжные сверкают витринами, как новенькие: неошариковы книг не читают.
Они набивают брюха, пряча рыла под капюшонами. Ибо сила их - в безликости. И в числе. Так ведёт себя косяк рыбы. Потому что даже рыбьих мозгов достаточно, чтобы понимать: чем вас больше, тем легче избежать зубов хищника.
Но кто здесь хищник?
Посмотрите кадры, снятые одной из камер наблюдения в понедельник вечером. Парень сидит на тротуаре, из-под одежды капает кровь. Подходят сверстники и помогают ему подняться. И тут на спине раненого замечают рюкзак. Его расстегивают - и несколько уродов, только что проявивших благородство, запускают в него руки. Хозяин реагировать не в состоянии: он явно контужен. Неошариковы вытаскивают из рюкзака все и уходят.
Смотреть это страшно и противно. Но, похоже, не всем. Кто-то написал - а другие многократно ретвитили - вот такое: "Так и хочется позлорадствовать по поводу погромов в Лондоне. Ну, что братья англичане, может, монархия засиделась, может демократии маловато?"
Не демократии маловато, мозгов.
Но стоит помнить одно - и злопыхателям помнить, и сочувствующим, которых все-таки неисчислимо больше, - спасибо вам за беспокойство. Лондон - великий город. Он пережил черную смерть и страшные пожары, средневековые бунты и мировые войны. Переживет и неошариковых, вспухших вдруг грязной пеной.
Хочется только верить, что насмерть захлебнувшихся в этой пене не будет.