����ý

В понедельник 24 июня около четверти седьмого воспитанник интерната в поселке Бельское Устье утонул в маленьком пруду.

Двух девочек вытащили. Одна из них отделалась испугом, другую удалось спасти с помощью искусственного дыхания. Она месяц провела в больнице.

Меня не было в интернате, когда происходили эти события, но могу представить себе, какая была неразбериха. Повсюду носятся испуганные дети, а еще более испуганные воспитательницы пытаются сосчитать, все ли воспитанники на месте. Воспитательницы заходят в воду, руками нащупывают, есть ли в пруду еще тела. И только благодаря нескольким сотрудникам, сохранившим самообладание, удалось спасти жизнь двум девочкам.  

Пруд, в котором утонул мальчик, предназначался для использования в случае пожара. На поверхности пруда плавают разрисованные деревянные лебеди. Пруд находится примерно в 25 метрах от здания интерната. Я всегда думал, что пруд мелкий, и только после этого происшествия узнал, что зеленая, мутная вода будет по краям пруда примерно по грудь. Пруд не был огорожен. Дети играли на свежем воздухе, два воспитателя были при них, только вот от детей их отделяла дорога.

Интернатские дети не привыкли к воде. Плавать в реке им категорически запрещено уже много лет. Многих детей держат на успокоительных лекарствах. Утонувший в пруду мальчик был одним из таких детей. Из-за лекарств у него все время текли слюни. У него уходило несколько долгих секунд на то, чтобы отреагировать на самый простой вопрос (хотя этот мальчик был одним из самых развитых в своей группе). Конечно же, лекарства сделали заторможенной его реакцию, когда он оказался в воде.

В течение последующих дней я держался подальше от интерната. Реакция воспитателей была предсказуемой - страх. Страх перед неизвестностью, страх перед чужими, страх перед всем, что находится вне стен интерната. Воспитательниц, которые были на смене в тот день и отвечали по закону за жизни детей, сразу уволили. Я слышал разговоры о том, что им может грозить уголовное преследование. Шептались о том, что директору, возможно, придется уйти. При нынешнем руководстве интерната это уже третий погибший ребенок. В 2006 году утонул ребенок, еще одному мальчику сломали шею несколькими годами раньше, когда подкидывали его вверх вниз на одеяле.

Смерть ребенка напугала всех взрослых. Они вспоминали моменты, когда из-за их собственной рассеянности или нерасторопности могла произойти похожая трагедия. Одним из последствий этой трагедии стало то, что теперь воспитатели еще менее охотно участвуют в мероприятиях, которые подразумевают малейший риск. Должны ли воспитательницы рисковать попасть в тюрьму и оставить таким образом без родителей собственных детей ради того, чтобы хоть как-то разнообразить жизнь интернатский детей? После такого происшествия воспитательница делает очевидный выбор: сидеть в уголке и смотреть телевизор и категорически отмахиваться от всего остального.

Ежегодный летний лагерь (когда около 25 волонтеров приезжают в интернат, чтобы целый месяц устраивать для воспитанников разные развлечения), который намечался через неделю после трагедии, сразу оказался под угрозой отмены. Воспитатели были в ужасе от одной мысли, что необученные волонтеры взбудоражат детей, устроят с ними какие-нибудь игры на улице и вообще повергнут интернат в хаос. Однако в итоге лагерь не отменили - здравый смысл директора взял верх над паническими настроениями воспитательниц.

Утонувшего мальчика хоронили в четверг. Похороны назначили на 10 утра, но потом отложили на целый час, потому что опаздывали чиновники из Пскова. Эти похороны были одним из самых грустных событий, на котором мне когда-либо приходилось присутствовать.

Деревенское кладбище расположено вниз к реке от большой церкви, в которой сейчас идут реставрационные работы. Кладбище окружено деревьями.

Служба прошла перед кладбищенскими воротами. Проводить мальчика в последний путь собралась странная группа людей. Из родственников не было никого. Была администрация интерната, некоторые воспитательницы и санитарки, несколько человек из деревни и волонтеры. Детей из интерната не было, никого. Взрослые посчитали, что для них это будет слишком тяжелой травмой (было решено, что группы детей придут на кладбище позже, когда посчитают нужным воспитательницы).

Гроб с мальчиком сгрузили с белой "Газели" и поставили открытым перед кладбищенскими воротами. Голову ребенка грубо зашили после вскрытия, на фиолетовый неровный шов жутко было смотреть. После православного обряда отпевания с нестройным хором и свечами, чуть не опалившими белую кисею, покрывавшую тело, гроб понесли через кладбище на самый его край. Мальчика похоронили рядом с двумя неухоженными могилами без надгробий, где лежат другие дети из интерната.

Был солнечный день. На кладбище было красиво. К реке стекались луга, листву берез шевелил легкий ветерок.

Хотя чиновники из администрации выглядели так, как будто они не могли дождаться, когда, наконец, закончится церемония, было много слез и многие обычно суровые женщины из интерната были явно расстроены. Да и кого бы не тронули красота этого места, возраст утонувшего мальчика и бессмысленность потери этой не успевшей толком начаться жизни. Но больше всего меня поразило - и это я понял уже несколько позже - всеобщее одиночество на этих похоронах. Тех, кто там был, связывала с мальчиком только их профессиональная деятельность. Никто никого не утешал.  Никто не обнял плакавших. Все стояли порознь. Абсолютное отсутствие любви и тепла в жизни мальчика сопровождало его и на похоронах.

• Добавить ссылку на запись в:
• |
• |
• |
• |
• |
• - Что это такое?