����ý

Сейчас много говорят о цензуре. О том, что "там" начали закручивать гайки, что писать скоро можно будет только о погоде, что профессия журналиста дискредитирована и отчасти потеряна.

Цензура внешняя, которая, давайте не будем кривить душой, всегда существовала в нашей стране, не так страшна, как зачастую ее представляют. Подчас цензура извне даже обостряет способности и возможности журналиста. Гораздо опаснее другое. Страшен страх изнутри. Да-да, я говорю именно о цензуре внутренней, которая словно какая-то неистребимая зараза сидит во многих из нас. Не внутренняя регуляция и этические ограничения, что совершенно нормально, а именно внутренняя цензура.

Мне доводилось наблюдать это у студентов журфака, которым я преподавал. Когда молодые юноши и девушки, читая очередную критическую статью о том или ином чиновнике, вдруг испуганно поднимали глаза и вполне серьезно спрашивали: "А разве так можно?". Что можно, переспрашивал я. И ребята мне объясняли – ну, как же так, тут критикуют губернатора, разве можно?

Их трудно винить в этом. Во многих российских семьях по-прежнему силен феномен раболепия - низкопоклонства перед начальником или даже просто перед обеспеченным соседом, въезжающим во двор на дорогой иномарке. Отсюда и правила о том, что начальник всегда прав. А если начальник не прав - смотри пункт первый.

Или другой пример, из личного опыта. Когда мне позвонил редактор и стал как-то мяться: "Миш, текст неплохой, но есть маленькая проблема. Вот ты пишешь тут: "Путин предложил…", - начал объяснять шеф. "Ну да, это он действительно предложил. А что?" - отвечал я, пытаясь понять, что, собственно, не так в моем тексте. "Да нет, с текстом все нормально. Но вот Путин…", - продолжал редактор. «А с Путиным что не так?» - не переставал удивляться я. "И с Путиным тоже все нормально. Просто он у тебя упоминается. Мало ли что, - заявил шеф. – Давай лучше переформулируем – напишем, что это не Путин предложил, а правительство. Это ж не будет ошибкой".

Редактор явно страховался. Наверное, из каких-то своих внутренних соображений. Роль Путина в моем тексте была минимальна, по сути, он действительно просто "упоминался". Но от греха подальше редактор решил исключить из статьи и это простое "упоминание".

На самом деле внутренняя цензура - очень опасная вещь, которая заставляет нас бояться "на всякий случай". Вы и сами прекрасно знаете, как силен ген страха у нашего русского человека. Повторяю: не надо путать внутренние регуляторы, не позволяющие в определенных ситуациях выходить за рамки морали, и внутреннюю цензуру. Для журналиста такая цензура крайне губительна, она способна убить его как профессионала. Профессиональный журналист – это не только тот, кто научился добывать информацию и складывать слова в предложения. Профессиональный журналист – это еще и тот, кто не боится озвучивать информацию и собственное мнение.

Мы много раз обсуждали это со студентами. И я всегда пытался донести одну мысль - правду говорить легко. Это никакой не героизм вовсе, когда человек заявляет то, что должен сказать. Сколько мне доводилось встречать руководителей СМИ, которые не хотели писать на конкретную тему только потому, что "могут подать в суд", "пожаловаться". Да вообще - мало ли что сделать. Теоретически.

Буквально на днях я прочитал интервью с телепродюсером и режиссером Верой Кричевской. Прочитал и захотел зааплодировать этой умной женщине. Наши мысли сошлись. "Главная проблема – это цензура внутри человека, - говорит Кричевская. – Это рефлекторная вещь, которую ничем не вытравить".

Наверное, и вправду никакие гайки закручивать не нужно. Они уже давно закручены у многих внутри.

• Добавить ссылку на запись в:
• |
• |
• |
• |
• |
• - Что это такое?